В XIX в. и в наши дни лисам поклоняются в маленьких храмах под именем Инари. Считается, что все эти лисы находятся в подчинении Инари из Киото, однако и сами зовутся Инари. Статуи лисиц являются неотъемлемой частью храмов в ее честь, а история вспоминает, что давным-давно на территории храмов держали живых лисиц. По бокам от красных тории (символический вход) находятся две деревянные лисы, одна из которых держит во рту жемчужину, а другая – ключ. Важное отличие японских кицунэ от китайских лис заключается в том, что некоторые виды кицунэ, а именно, служители Инари обладают способностью изгонять демонов, излечивать болезни и проводить обряды очищения и освобождения души. Именно поэтому в синтоистских храмах изображения лис всегда украшены красными лентами.

В Токио посвященный Инари храм расположился в буддийском храмовом комплексе Сэнсодзи в районе Асакуса. Его построил в 1854 году глава пожарного отряда Синмон Тацугоро, жена которого исцелилась от какого-то недуга после его неустанных молитв в том самом храме Инари в Фусими, который установили потомки клана Хада–но Накацуэ–но имики. Тацугоро назвал свой храм "Хикан Инарися", где "хикан" трактуют как "жизненный успех".

Популярность Инари восходит к некогда аграрному укладу жизни японцев, ведь от урожая риса зависела сама жизнь, также как у народов соседних стран. Но в средние века, когда в Японии появились мануфактуры, Инари стали почитать даже лавочники и кузнечных дел мастера. Потом это божество стало популярным среди самураев, и с тех пор небольшие каменные статуи лисы, порой с грозным взглядом под нахмуренными бровями, стали охранять вход в жилища самых различных слоев населения страны.

По всей Японии построено свыше 40 тысяч храмов, где поклоняются Богу-Лисе. Самый большой находится в Киото, в районе Фусими – "Фусими Инарися".

В храмы постоянно приходят люди с подношениями. Это, как правило, пластинки жаренного в масле соевого творога тофу – как полагают, именно в таком виде его предпочитают как лисы-оборотни, так и вполне обычные японские лисицы. Поэтому такое тофу тоже называют "Инари". Сверху тофу кладут миниатюрную рисовую клецку моти. Еще на блюдце подносят просто вареный рис.

Инари – богиня риса. Суффикс "ри" используется во многих религиозных словах, и был использован со словом "ine" ("рисовый урожай"), чтобы показать уважение и почтение Японии к этой богине.

Здесь нам приходится иметь дело со смешанными представлениями. С одной стороны – богиня-лиса, с другой – лиса является ее священной посланницей. Более того – некоторые источники указывают, что Инари сама есть высшая кицунэ. При этом, на самом деле половая принадлежность Инари-но ками не определена – как и вообще кицунэ как таковых. Обычно ее сопровождают две белоснежные лисы о девяти хвостах. Зачастую Инари ассоциируют с бодхисатвой Дагини-Тэн, одной из покровительниц Ордена Сингон – одного из главных носителей идей Ваджраяны-Конгодзе в Японии. Из них, в частности, выросли школы синоби провинций Ига и Кога – а образ жизни и службы ниндзя весьма близок кицунэ. Особенно популярна Инари на Кюсю, где проводится ежегодный фестиваль в ее честь. На фестивале главным блюдом является жареный тофу.

Цитата из книги "Кицунэ: японские лисы мистики, романтики и юмора" автора Киеси Нодзаки, стр. 12: "Некоторые люди думают, что белые лисы, защитницы и посланницы Святыни, отождествляются с божеством Инари… "Это не так, потому что"… богиня лис (Госпожа) никогда не была обожествленной в Cвятыне Инари как объект поклонения, хотя есть приток святыни, посвященный исключительно священным белым лисам в рамках Cвятыни…"

В Хонтё сёккан приводятся интересные детали массовых представлений о лисах в XVII-XVIII вв. Там мы читаем следующее: «С древних времен среди людей существовало такое предание: лиса ― божественный посланник Инари. Все лисы Японии приходят паломниками в киотосский храм Инари. Они могут прыгать через тории и преследовать (людей). В соответствии со своим умением в очаровывании они получают различные ранги от Инари. Замечание одного колдуна: ″Богиня Инари ― дочь Сусаноо–но Микото по имени Уга–но Митама. Я не знаю, была ли лиса посланницей Инари в самой глубокой древности. Однако, в каждой деревне в каждом доме были лисы, прятавшиеся и невидимые. Поэтому, если между деревнями, между домами оставался промежуток, там строили маленькое святилище, где поклонялись божеству-лисе под именем "Инари"; ему молились об удаче и верили, что оно может уберечь от напастей"».

Странно, но мы не обнаруживаем имени Инари в трудах, написанных до XVII в. После этого лисы, в большинстве своем ― белого цвета, являются все разом, как слуги Инари, возжигающие огни для ее празднеств, передающие лекарство, приготовленное богиней, человеку, спасшему их ребенка; о них рассказывают, что в древности они появлялись на мече Тэйсинко, дабы показать, что Инари доверяла дворцовая стража; выходят из киотосского храма Инари и превращают человека в лису и так далее. Именование "посланник Инари" встречается впервые в Хонтё сёккан (1697), где говорится также, что в древности божествам–лисам повсюду поклонялись, испрашивая у них счастья и защиты от напастей. Те же факты излагаются в Вакан сансайдзуэ (1713). Далее выражение "священный посланник Инари" встречается постоянно.

В Рэйдзю дзакки цитируется отрывок из Инаридзиндзя ки хикэцу, где говорится: "Инари зовется "Тока" (稲荷), что можно записать как Тоё–у–га (豊宇賀), "обильная пища" ― иное наименование Уга–но митама (倉稲魂)".

Относительно происхождения Инари мы читаем в Ямасиро–но куни–но фудоки следующее:

Что касается Инари (伊奈利), то Ирогу―но Хада―но кими, предок дома Хада–но Накацуэ–но имики в городке Фусими, обладал огромным количеством риса и был очень богат. Однажды он сделал рисовую лепешку и использовал ее, как мишень, но она превратилась в белую птицу и улетела на вершину горы. (Эта птица) произвела потомство (産子) и, наконец, ее именем назвали храм. Потомки того человека жалели о прегрешении своего предка, а потому извлекли дерево из храмовой земли, посадили его в своем саду и поклонялись ему. Если дерево росло хорошо, то поклонявшиеся богатели, но, если хирело, то их богатство таяло.

Вышеприведенный текст допускает разночтения. Предложения "произвела потомство, и, наконец, ее именем назвали храм", или "наконец, он стал храмом" не вполне ясно. Флоренц переводит: "Там (т.е. на вершине горы) вверх тянутся рисовые стебли; от этого, в конце концов, и произошло название храма". (т.е. "Инари" от "инэ", ― "рис", а суффикс "ри" используется во многих религиозных словах). Хотя это всего лишь гипотетический перевод, все же значение мифа вполне ясно, именно ― что божество, которому поклоняются на горе Инари у Киото, является самим Духом Риса.

Храм этот был построен в первый день лошади /хацу-ума/ второго месяца 711 года. С тех пор по всей стране в этот день, выпадающий на одно из чисел февраля по европейскому календарю, по всей Японии проходит фестиваль, посвященный Инари. К концу VIII века была построена столица японского государства Киото и Фусими стал одним из главных ее пригородов, клан Хада–но Накацуэ–но имики прославился, а его храм приобрел всенародную популярность.

В Бунго фудоки сказано:

Тано (田野, рисовая равнина на юго–востоке этого района) ― широкая и плодородная земля, с которой не сравнятся никакие другие земли. В старину крестьяне возделывали там большие рисовые поля и стали очень богатыми и жили в роскоши. Однажды они сделали мишень из рисовой лепешки, однако эта мишень обратилась белой птицей и улетела на юг. В тот же год все крестьяне умерли, так что рисовые поля уже никто не возделывал, и они пришли в запустение. Позже рис там перестал расти вовсе (от проклятия Рисовой Богини). Поэтому равнина названа "Рисовым полем".

В другой работе ― Инарися Тэнряку–но каммон сказано:

Инари впервые появилась в эру Вадо (708–714) в низине между тремя пиками гор Инари. На этом месте предок семейства Хада, Нака―иэ вырвал деревья и посадил нураэ (蘇, священный чабрец); члены этой фамилии стали служителями и проводили там (без храмов) весенние и осенние празднества. Поскольку их моления были весьма действенны, то император в определенное время стал слать приношения. После, в восьмом году эры Энги (908), Фудзивара–но Асон (т.е. Токихира) построил три храма (на горе).

Эти три храма упоминаются также в Энгисики (927), в "Списке божественных имен": "Три храма Инари в районе Кии, провинции Ямасиро".

А из комментария к нему мы узнаем, что божество основного храма на горе Инари есть Уга-но Митама-но ками, "Дух Хранилища Риса", тогда как второй храм посвящен Сусаноо (素戔嗚), ее отцу, а третий – Оо–ити–бимэ (大市姫), ее матери. Автор говорит: "Уга–но митама ― жница всех злаков; поэтому, вероятно, ее зовут Инари".

Маэда, цитирующий вышеуказанные отрывки в своей Инари дзиндзя ко, замечает, что все прочие храмы Инари в стране происходят от этих трех на Инари–яма; некоторые из них в древности могли быть храмами Уга―но митама, а после получили название храмов Инари в подражание тем, что располагались на горе Инари. Он пишет также о так называемых Сируси–но суги, (験杉, "Криптомериях эффективности молений"), которые когда–то стояли у среднего храма на горе Инари. В средние века паломники брали домой веточку с них и, если та засыхала, то считали, что их моления не услышаны; в противном же случае их паломничество считалось удачным.

Как в обычаях и верованиях средневековых паломников, так и в древних легендах о происхождении храмов на Инари–яма мы обнаруживаем культ духа дерева смешанный с поклонением Инари. Также, позднее срубание священных деревьев Инари жестоко наказывалось богиней. Однако, в старинных книгах мы ничего не находим о культе лисиц, как таковом. Хотя, на горе Инари есть старый храм лисы.

Но перед тем, как начать говорить о связи между Инари и лисами, позволим себе посвятить некоторое место вопросу антропоморфного облика Инари. Маэда защищает свое видение Инари в мужском облике, говоря, что Дагини, лиса ― богиня женского пола, которую называли "Священной посланницей Инари" из страха произнесения ее истинного имени, неверно считалась самой Инари, поэтому Инари ложно сочли за женское божество. Поэтому, как передавали, она явилась во сне в женском обличье высокопоставленному настоятелю Тайтё (619–705), говоря, что ее истинный облик (хонтай 本躰) ― это Каннон, а в 930 году монах Тэйсё видел ее во сне в женском облике, когда она рассказала ему о великой силе Дай Хання кё, или "Великой Нирвана-сутры". В Гэнко Сякусё мы читаем, как Инари явилась Кансюну, монаху с Хиэйдзан, жившем при императоре Го Рэйдзэй (1045–1068), в образе женщины и предсказала ему удачу. Маэда считает, что причина того, что Инари описывается во всех этих легендах как женское божество, заключается не в том, что Уга―но митама идентична Тоё укэ―бимэ―но микото, так как, по его мнению, эта Уга―но митама отлична от божества с тем же именем, идентичного Инари. Также Укэмоти-но Ками, Богиня пищи, из которой после ее смерти рождаются не только бобы, просо, пшеница и т.д., но и рис, отлична от Инари.

В старой легенде о том, как Кобо Дайси встретил Инари, божество предстало в виде старика со снопом риса на плече. Маэда считает, что эта легенда возникла из образов, представляющих Богиню Риса в таком виде. Что касается храма, то он уверен, что внутренний храм исходно назывался Инари, а после и верхний с нижним храмы также обрели это название, равным образом, как и сама гора.

Возможно, что вся концепция Маэда неверна. Общеизвестно, что японские божества именуются по названиям местностей, где им поклоняются. Поэтому гора Инари, вероятно, дала свое название божеству, чей храм располагался на ней, а именно ― Уга–но митама, Духу Риса. Три храма, которые уже стояли на горе во времена написания Энгисики (927), были посвящены трем различным божествам, однако все вместе получили наименование "Храмов Инари". Возможно, на горе росло много полевого риса, или она была окружена рисовыми полями, отчего и возникло название Инари, "Рисовый Человек", или что-то в этом роде. По той же причине (а именно ― из–за большого количества риса, росшего на горе, или в ее окрестностях), там поклонялись именно "Духу Риса".

Что касается пола Инари, то, действительно, пол Уга–но митама не указан в Нихонги, где мы читаем лишь: "По одной книге, во времена голода Идзанаги и Идзанами породили Дух Риса в Хранилище, Уга–но митама". И в Кодзики ничего не говорится об этом божестве, за исключением того, что оно было ребенком Сусаноо-но Микото и дочери Оояма-цуми-но ками Оо-ити-бимэ. В одной легенде, где Кобо Дайси встречается со стариком, божество Риса мужского пола; во всех остальных ― женского. Скорее всего, неверно говорить, что во всех этих легендах Дагини Тэн, женское божество-лиса, смешивается с Инари, мужским божеством Риса, и что лишь легенда о Кобо Дайси верна и берет происхождение из образов, представляющих Инари стариком со снопом на плече. Не кажется вероятным, что культ магической Дакини, тайно распространявшийся по Японии, прячась за другими именами, мог иметь такое влияние на культ Духа Риса (который не имел ничего общего с колдовством), что даже поменял пол Рисового божества. Гораздо более логично предположить, что старик, встретившийся Кобо Дайси, был духом самой горы Инари, назвавший себя "Рисовым Человеком" по имени горы, которую представлял, и несший сноп риса, столь обильно произраставшего на ее склонах. Собственно, Инари тиндза юрай говорит, что старик был божеством горы, и что он жил в хижине у ее подножья, возделывая днем рисовые поля и рубя дрова по ночам, и что имя его было Рюдзуда (龍頭太). Этот горный бог совершенно отличался от Духа Риса, почитаемого в одном из храмов, располагавшихся на его территории; так мы находим легкое объяснение различию в полах у двух божеств. Более того, Укэмоти, породивший рис, бобы и проч., как и Тоё укэ–бимэ, которую идентифицировали с Уга–но митама, обе ― женские божества; а что более естественно, чем считать Рис, защищающий человечество от голода, как мать свое дитя, божественной женщиной? Наконец, именно женский дух присматривал за зерном в Европе и рисом в Индии, живя в них, как мы видим в Золотой Ветви Фрейзера, где рассматриваются так называемые "Мать–зерна" Европы и "Мать–риса" Явы и Суматры. Сравнивая эти факты, можно прийти к убеждению, что и японский Дух Риса также являлся женским божеством.

А что же с культом лисы, который столь тесно соотнесен с поклонением Инари? В Вакун-но сиори сказано: "Что же до того, что лиса зовется "священным посланником Инари", то мы читаем в Исэ тиндза Ки: "Уга-но Митама-но ками зовется также "Томэ микэцу-но ками". Вот почему лиса называется посланником Инари. Хотя Микицу (三狐, букв. "три лисы") означает Ми-кэцу (御饌津, "Божественный податель пищи") (и не имеет ничего общего с лисами), все же люди (думая, что значение имени ― "три лисы") стали поклоняться лисам, как божествам и молить их об удаче, и вскоре это вошло в обычай".

В Кандэн кохицу мы читаем следующее: "Нигде в старых книгах лисы не упоминаются, как женские посланницы Инари. В некоторых книгах Инари называется Микэцу (御食津, "Божественная Пища"), что некоторые писатели начертывали, как 三狐, "Три Лисы". Слово лиса ― не только кицунэ, но также куцунэ, и даже кэцунэ. В деревенских областях чаще произносят кэцунэ, однако более старое произношение ― куцунэ. У подножия горы, на которой стоит храм Инари (稲生) (т.е. на горе Инари) сегодня находится Сингудэн (神供殿), где поклоняются совместно пяти синтоистским божествам. Напротив этого храма ― кома–ину (狛犬, "корейские собаки"). Однако, в храме, на вершине этой горы, где поклоняются трем богам, белые лисы замещают корейских собак. Это берет свое происхождение в прочтении Микэцу (三狐, "Три Лисы"), и поэтому не только люди считают, что лисы ― женские посланницы Инари, но и сами лисы, должно быть, решили, что это так. Со всех провинций так называемые бан–гицунэ (番狐, "сторожевые лисы") приходят на эту гору (Инари–яма) и живут там в норах, в основном самец с самкой вместе. Когда последняя беременеет, она выводит лисят в отдельной норе (чтобы содержать остальные в чистоте) и уводит их с собой в другое место, так как на самой горе живут только парами. Когда год их стражи подходит к концу, они оставляют свое место для других. Иногда приходят деревенские жители и говорят: "Господин Лис (Кицунэ-доно) нашей деревни пришел сюда нести стражу. Где он? Мы хотели бы встретиться с ним". Тогда один из служителей показывает им нору. Помимо этих сторожевых лис, на всей горе не живет ни одной дикой лисы. Когда человека, одержимого лисой, приводят в этот храм, говорят, что лиса очень пугается и непременно выйдет из больного. Как в столице, так и в деревне, те, кто желает попросить о чем-то лису, или построить для нее храм, назвав его храмом Инари, все идут в дом служителей (Инари в Киото) и просят "печать основания храма". Сегодня храм Инари в Киото ― главный лисий храм".

В Инари дзиндзяко говорится: «В наши дни (1836) храм на холме за храмом Инари в Киото называется "Верхним Храмом" (Уэ–но ся, 上社). Прежде этот храм назывался Томэ―но ся, или Мёбу-но ся, и там поклонялись трем лисам–божествам. Поскольку эти животные прожили долгую–долгую жизнь в окрестностях храма и совершали там странные поступки, люди стали называть их "священными посланницами Инари" и поклоняться им всем вместе в одном храме. Позже по той же причине индийское божество–лиса Дагини стала восприниматься, как Инари. Вещь совершенно беспочвенная!"

Как мы уже читали, автор Рэйдзю дзакки ищет происхождение слова "томэ" для обозначения лисы в названии этого лисьего храма. В действительности, все было совершенно наоборот, и название храма было "Лисий храм". Что касается слова мёбу, означающего "придворная дама", то это указывает, что три лисы, которым поклонялись в храме, являлись лисами-божествами женского пола, получившими пятый ранг от императора, подобно кошке из Макура–но соси (1000), которой император Итидзё (986–1011) даровал ранг и имя "Мёбу–но Омото". Мы также видим, что одна из трех лис по имени Акомати получила титул мёбу от самой придворной дамы. Об этой Акомати мы читаем в книге Фудзивара–но Акихира Синсаругаку–но ки, где "Акомати с Инари–яма" упоминается вместе с "Ига томэ" (伊賀嫥, "Лисой из провинции Ига") с Кицунэ–дзака в провинции Ямасиро, район Атаго. Мы находим это имя также в Инари тиндза юрай, где одна легенда рассказывает нам:

Недалеко от Киото жила пара серебристых лис со своим потомством. Однажды, было это в эпоху Коин, – вся семья лисиц отправилась в Фусими. Там предложили они свои услуги "любви и справедливости". Богиня приняла семью в ряды своих слуг, назначив лиса слугой Верхнего Храма с именем Косусуги (小芊), а жена должна была служить в Нижнем Храме под именем Акомати. Эти кицунэ произнесли десять клятв, которые Небесные лисы должны выполнять до сих пор. С тех пор серебристый лис и является посланцем Инари.

Очевидно, эта легенда была изобретена, чтобы объяснить связь антропоморфной богини с лисами. В действительности, в одном храме было три женских божества–лисы, и одну из них называли Акомати. Объяснение слова Микэцу, как "Высочайшая Пища" вместо "Трех Лис" искусственно и было изобретено писателями, желавшими освободить Инари от каких бы то ни было исходных привязок к лисам. Мы можем быть уверены, что культ лис существовал на горе Инари с самых древних времен.

Храмы "Трех Лис" и "Духа Риса" (Уга–но митама) безусловно, разные, однако в старых книгах мы читаем о "храме Инари", как если бы существовал всего один храм и лишь одно божество на горе. В 827 году болезнь императора Дзюнва объяснялась прорицателями, как проклятье от срубания деревьев в "Храме Инари", после чего император даровал пятый ранг низшей степени божеству этого храма с целью снять проклятье. И в 843 году император Ниммё поднял то же божество до высшей степени пятого ранга. Монтоку дзицуроку (878) – первая работа, в которой упоминаются "три храма Инари", но то, что все эти три существовали вместе, доказывается тем фактом, что позднейшие императоры также даровали им один ранг, как единому божеству. И один из этих трех был храм Мёбу, или Томэ, который, как говорили, был посвящен Оо–ити–бимэ, матери Уга–но митама. Все эти факты мы находим изложенными в прекрасной книге под заглавием Инари дзиндзя сирё. Автор этой книги, так же, как и великие реформаторы Синто Мотоори и Хирата, а также написавший труд Инари дзиндзя ко, безусловно, убеждены в том, что исходно "Дух Риса" не имел ничего общего с лисами. Однако, некоторые придерживаются иной точки зрения. Эти люди вижу в лисьем храме, называющемся Мёбу–но ся, или Томэ–но ся (Храм лисы) корневой источник всего культа горы Инари. Как указывалось выше, придворные дамы, мёбу, все принадлежали к пятому рангу, и вполне возможно, что исходное название Томэ–но ся, или "Лисий храм", было изменено на Мёбу–но ся после того, как три божества-лисицы женского пола, которым там поклонялись, получили этот ранг в 827 году. Ведь их рассматривали, как одно и то же с Духом Риса и, соответственно, ранг был дарован всем вместе.

Возможно ли, чтобы божества–лисы были столь могущественны, что добились победы над богиней Риса, сперва, будучи у нее в услужении, а затем появившись, как сама Инари? Это явилось бы уникальным развитием, так как повсюду в прочих местах, напротив, именно человеческий облик с течением времени побеждает исходно животную форму божеств и обращает зверей в слуг антропоморфных богов. Олень из Касуга, голубь из Хатиман, ворона из Кумано, снежная цапля из Кэби, змея из Сува, черепаха из Мацуо ― все в древности считались посланниками божеств, являясь всего лишь пережитками более ранних животных культов. Та же эволюция наблюдается во всех примитивных религиях. Существовала и остается генеральная тенденция к антропоморфизму, однако старая животная форма продолжает в ней жить в положении низшем, нежели божество, как пережиток древности. Ввиду этих фактов, можно предположить, что не посланцы-лисы стали самой Инари, но что богини-лисы горы Инари должны были уступить дорогу человеческому божеству той же природы, а сами деградировали до ранга посланников.

Сумасбродна ли идея, что Дух Риса должен иметь животный облик? Ответ мы находим в "Золотой Ветви" Фрейзера, где читаем о "Духе зерна, как животном". Во всех частях Европы, в Египте, в Китае мы видим, как Дух Зерна появляется, как гусак (гусыня), баран, лань, кошка, лиса, волк, собака, петух, корова (вол, бык), свинья, лошадь и проч. "В Пуату дух зерна должен быть зачат в образе лисы". Примитивное человеческое сознание всюду ходит сходными тропами. На стр. 289 Фрейзер пишет: "Другие животные формы, которые принимает дух зерна: олень, косуля, овца, медведь, осел, мышь, аист, лебедь и сокол. Если спросят, отчего дух зерна должен был появляться, как животное, да еще в виде столь многочисленных видов животных, то можно ответить, что для примитивного человека простое появление животного, или птицы у зерна было, вероятно, достаточным, чтобы предположить мистическую связь этого животного с зерном". Таким же образом, примитивное население Японии могли выработать представление, что лисы, которых они столь часто видели на рисовых полях, являлись воплощением Духа Риса. И они поклонялись этим лисам на горе Инари, покуда антропоморфная концепция Риса–Матери, женского Духа Риса, являющегося, одновременно, и Рисом, и его оберегающим духом, как мы видели в случае с Зерном–Матерью в Европе и с Матерью Риса на Яве и Суматре, не завоевала умы, и божественные лисы деградировали до ранга посланцев Богини Риса. Однако, старая концепция укоренилась так глубоко, что даже сегодня об Инари и ее посланцах говорят, как об одних и тех же. Помимо культа лис, с самых древних времен на горе должно было существовать поклонение духу деревьев; и он также должен был поклониться могущественной силе богини, чьи священные деревья с тех пор стали знамениты по всей Японии. Что же до лис, духов риса, то вполне логично, что их храмы встречаются повсюду в стране, столь зависимой в своем существовании от риса. Молчание старых книг относительно их связи с горой Инари, имело, вероятно, причиной тот факт, что культ лис на той горе объединился с антропоморфическим культом и был спрятан под общим названием "Богов с Инари". Позже, когда победа антропоморфизма на горе стала окончательной, и слава Инари воссияла по всей империи, все божества-лисы стали считаться ее посланцами и представителями.

Об этом мы находим множество легенд. Насколько ужасной может быть месть Инари мы узнаём из истории в Синтёмонсю, в которой человек, срубивший священное дерево Инари, кончает жизнь самоубийством после того, как его жена и дети сошли с ума, а мать убило молнией. Но в той же работе рассказывается о вознаграждении, полученном от лис. Человек, рядом с домом которого умерла белая лиса, увидел, как ночью появились сотни лис и, положив усопшую в гроб, провели пышную погребальную церемонию. Глубоко тронутый, он построил над могилой храм и просил служителя Инари совершать там ежегодный праздник. Наградой ему было огромное богатство. Так же вознаградили и нищего крестьянина, который все же дал поесть лисе, жившей со своим выводком под старым синтоистским храмом, где этот человек ночевал с двумя детьми по пути в Эдо.

Подойдя к окрестностям города, путешественник встретил старого аскета, который до отвала накормил его детей. Хозяин постоялого двора сказал: «Этот старик ходит здесь уже несколько лет, прося пищу на дороге, но никто не знает, где он живет. Говорят, что это превратившаяся лиса, и любой, кто получит от него хоть что-то, становится очень счастливым». Так и случилось: сыновья бедного крестьянина стали богатыми торговцами и купили ясики (землю с домом).

XVII век.

В О–у эй–кэй гунки можно прочесть следующий рассказ.

По преданию, Онодэра Сигэмоти, живший в Кога, в провинции Симоса, предок повелителя Дэва Ёсимити, в мальчишеские годы спас молодую лисицу из рук других детей. В ту же ночь к нему пришел старик и на коленях благодарил за спасение жизни его ребенка, маленькой лисицы. Он сказал, что является бякко (белой лисой) и долгое время служит Инари Даймёдзин. Затем он дал Сигэмоти маленький пакетик с лекарством и пояснил: «С помощью этого очень сильнодействующего средства, составленного богиней Инари, ты получишь в этом году земли из рук императора. Ты должен просить у него владения на Востоке, а именно – Ямасита в провинции Дэва. Твои дети и внуки всегда будут владеть этой территорией и все их начинания там будут успешны. Когда ты переедешь туда, я буду повсюду тебя сопровождать». После этого старик внезапно исчез, оставив пораженного Сигэмоти с лекарством в руках. На следующий день император серьезно заболел, и никто не мог его вылечить. В столице и по ее окрестностям были развешены объявления, обещавшие тому, кто исцелит императора, все, что угодно. Сигэмоти пришел со своим лекарством, и оно подействовало в тот же день; тогда император предложил ему в награду землю. Следуя совету лиса, предок Ёсимити выбрал Ямасита в провинции Дэва, «с тех пор и поныне, на протяжении четырехсот лет, его потомки обладали ею и жили там в полном благополучии и процветании.

В Тайонки есть другая история:

У императора было три синки (神器, священных предмета). Его наследники получили самбо (三宝, три сокровища): портрет Дайсёкукан (т.е. Каматари, 鎌足, 614–669, первого из Фудзивара, получившего незадолго до смерти титул дайсёкукан); Хоккэкё (Саддхарма пундарика сутра), написанную настоятелем Эйрё, 恵亮, золотой тушью; когицунэ–но тати (小狐ノ太刀, "Меч Маленькой Лисы"). История третьего сокровища такова. Кандзёсё (премьер–министр), а именно ― Сугавара–но Митидзанэ (845–903), который после смерти превратился в грозный раскат грома (поскольку умер в ярости от своей несправедливой ссылки), ненавидевший всех придворных, убил Фудзивара–но Токихира (871–909), инициировавшего его ссылку. Днем и ночью дул ветер и не переставая шел дождь; это было так ужасно, как если бы целая армия врагов крушила дворец. Император Дайго (897–930) пребывал в великом страхе и спросил Тэйсинко (貞信公, Фудзивара–но Тадахира): "Какое божество сегодня покровительствует дворцу?” Тогда Тэйсинко увидел белую лису, появляющуюся из рукоятки этого меча, и ответил: 'Ваше величество может успокоиться; сегодня дворец охраняет великое божество Инари’. После этих слов гром и дождь немедленно прекратились, а небо просветлело. Этот меч и был "Мечом Маленькой Лисы”.

В Синтёмонсю есть несколько легенд о лисах:

Однажды из храма Инари в Киото вышла старая лиса и стала прыгать через тории на виду у человека, сидевшего неподалеку, который, конечно, изумился увиденному, а лиса, заметив это, сказала: «Ты должен тоже прыгнуть». «Для меня это невозможно»,― ответил тот, на что хитрое животное возразило: «В таком случае я тебя научу», и, сняв с него накидку хаори, лисица перекинула через тории длинную веревку и стала перетаскивать хаори туда–сюда. Человек почувствовал себя так, как будто он действительно прыгает, и был просто ошеломлен. Вернувшись к себе в деревню, он постучал в дверь своего дома, но жена и дети не открывали, восклицая: «О, небеса, это же старая лиса, не впускайте ее». Безуспешно пытался несчастный убедить их, что он им муж и отец, но затем, обливаясь слезами, понял, что при жизни пал на «путь животных» (одна из шести форм существования в буддизме, т.н. гати, 六道, «шесть путей»). Он стал жить на берегу, питаясь лишь морской травой и рыбой; деревенский люд весьма сочувствовал ему и выстроил в его честь небольшой храм Инари.

В этом произведении есть еще одна подобная история:

Лисица сожрала фазана, подаренного министром образования Повелителю Цусима Андо, который пришел от случившегося в такую ярость, что приказал слугам разрушить храм Инари в его владениях. В ту же ночь во сне к нему явилась лисица (богиня Инари, покровительница храма) и сказала, что фазана сожрала другая лиса, и что подтверждение этому будет представлено через три дня. Спустя указанное время Повелителю вновь во сне явилась лиса и сказала: «Я расследовала дело и наказала преступника». Удивленный повелитель вышел на веранду и увидел на полу мертвую большую старую лису. В тот же день он приказал построить новый храм Инари.

XVIII век.

В Роо тява мы находим следующие легенды:

 Лиса сожрала у даймё сокола. Хозяин птицы очень рассердился и объявил, что разрушит храм Инари в своем уделе. Ночью было много огней от факелов, и на следующее утро рядом с храмом Инари на дереве обнаружили лисью шкуру. Призвали прорицателя, и он, стоя у храма, окунул бамбуковые листья в кипящую воду и спрыснул этим свое тело. Тогда в него вошла богиня и сказала его устами, что преступник, весьма почтенная придворная дама и священная посланница Инари, была схвачена, и с нее содрали шкуру по приказу богини, дабы умилостивить Повелителя.

Там же излагается история о служанке наложницы Хидэёси (1536–1598), которой овладел лис:

Хидэёси послал личное письмо в храм, спрашивая богиню о причинах ее гнева и прося ее, если это возможно, приказать своему слуге, лису, немедленно оставить женщину; в противном случае он прикажет открыть лисью охоту по всей Японии. Служитель положил письмо во внутренних покоях храма, и за один день женщина выздоровела.

В В Сансю кидан рассказывается о беременной белой лисе:

Охотник, непослушав приказа своего хозяина, пощадил лису, за что был наказан, лишен всех прав и места службы. Расстроившись, человек заснул и во сне увидел лису в облике женщины, которая сказала ему: «Из–за меня ты стал несчастлив, но я сделаю тебя богатым и прославлю. Иди в Эдо, где живет мой муж». Человек так и сделал, и там однажды ночью ему явилась лисица и научила магической формуле, излечивающей все болезни. Это принесло ему состояние, и в благодарность он построил храм Инари, а также убедил друга сделать то же самое на деньги, которые тот одолжил ему на путешествие в Эдо, но не хотел брать обратно. Сын его друга, Кунаи не заботился о храме и был наказан Инари: он сошел с ума и вел столь беспутную жизнь, что потерял все состояние. После этого член той же семьи стал одержимым и сказал: «Я ― лиса, почитаемая в доме Кунаи; если вы приведете меня в особый зал храма в Санно, я навсегда стану вашим божественным покровителем». Эту просьбу исполнили, и в ту же ночь появился свет в подтверждение божественной силы лисы, которая с тех пор охраняла это место.

В Сакаи кагами есть следующая легенда:

В эру Эйроку (1381–1383 гг.) в комплексе буддийского монастыря Сёриндзи (少林寺) по соседству с Цуригицунэ–дэра (釣狐寺), «Монастырем ловли лис» был храм под названием Ко–ун–ан (耕雲菴). Монах храма Хакудзо был убежденным почитателем Инари, охранительницы храма, и делал ей ежедневные подношения. Однажды в лесу он встретил трехногую лису, что, явно было признаком, что богиня Инари услышала его молитвы. Монах на руках отнес животное в храм и там тщательно ухаживал за ним. Это была рэйко (божественная лиса), которая читала мысли монаха. Когда пришли разбойники, лиса прогнала их. До наших дней отпрыски той лисы, все с тремя ногами, живут в том монастыре, так как сила Инари велика. Пьеса "Цуригицунэ" (釣狐) была написана в том же монастыре. Лиса, обратившаяся стариком, смотрела на постановку этой комедии, а после научила автора хорошему магическому искусству лис (в противоположность злым проделкам).

В Кандэн кохицу изложена следующая легенда:

В Сёнэдзи, буддийском храме школы Икко в деревне в окрестностях Хатиман провинции Оми живет лис. Он с древних времен и поныне охраняет храм от пожаров и прочих несчастий; говорили, что он также покровительствует служителю во время отправления им своих религиозных обязанностей. Будучи невидимым для глаз, лис однажды пожаловался служителю человеческим голосом, что некто испачкал его, бросив что-то на сандалии монаха, когда он, лис, сидел на них, как страж во время церемонии в частном доме. Монах заметил животному, что эти жалобы беспочвенны, так как он невидим, и лис признал правоту сказанного. В другой раз животное сообщило следующее: "В целом мы, лисы, делимся на три ранга, а именно: так называемые сюрё (主領) или «главные», относящиеся к первому рангу, ёриката (寄方) или «помощники», второй ранг, и яко (野狐) или «полевые лисы», третий. Смущение в мир приносят в основном полевые лисы. Мы же, старшие, лишь управляем помощниками и теми из полевых лис, которые находятся непосредственно в нашем распоряжении, но не даем указаний подчиненным других сюрё. Старшие есть повсюду, и если один из них пожелает управлять помощниками или полевыми лисами другого, последний приходит в сильнейшую ярость и уже никогда этого не забывает, ибо лисы еще более непримиримы, чем люди”. Таков был ответ лиса, когда его спросили о лисьих чарах. Если кто–то хочет о чем–то спросить лису, то он пишет свой вопрос на бумаге и оставляет в главном зале храма, где после находит письменный ответ. Лиса может также отвечать человеческим голосом, оставаясь невидимой. Как правило, она уважает настоятеля храма и относится к нему, как к своему хозяину. Однажды лис попросил о помощи, поскольку, по его словам, ему не хватало денег, чтобы обрести более высокий ранг. Настоятель согласился, однако ситуация показалась ему странной, и он спросил, откуда у того вообще деньги? Лис ответил: "Я всегда подбираю и храню то, что западает за ящик для пожертвований”. Говорят, что лиса всегда живет над потолком главного зала. Что касается денег для занятия более высокого поста, то это был не единичный случай, подобное слыхали и про других лис. Тогда спросили монахов Инари, кому же животные платят эти деньги, но никто из них этого не знал. Дела лис окутаны тайной.