Служанка получила известие от хозяина, приказывавшего ей немедленно прибыть в снятый им дом. Она поспешила туда со своим ребенком и встретила там жену хозяина, которая дала ей много еды, а через четыре–пять дней отослала обратно. Служанка оставила ребенка в новом, так как вскоре собиралась вернуться. Но, придя в старый дом, она, чрезвычайно удивившись встретила тех, кого только что оставила во вновь снятом доме. Те спросили ее, где она была столь долго, и не поверили ее рассказу. Тогда она побежала обратно в таинственный дом, но обнаружила на том месте лишь пустошь, заросшую вереском, где в траве лежал одинокий, беспомощно плачущий ребенок. Вероятно, женщину заморочили лисы.

При ярком лунном свете двое мужчин искали в горах потерявшуюся лошадь. Внезапно они очутились перед высокой криптомерией, которую никогда не видели на том месте. Подумав, что их пытается запутать какое–то божество, они решили вернуться домой, но сперва пометить дерево двумя стрелами, чтобы на следующий день найти его. Но, как только стрелы вонзились в дерево, оно исчезло. Тогда мужчины поняли, что это действительно был дух, и припустили во все лопатки. На следующий день они вернулись на то место, но вместо дерева обнаружили тело мертвой старой лисы с веткой криптомерии в пасти и с двумя стрелами в животе. Вот, кто пытался сыграть с ними шутку!

"Сперва эти существа раздавали еду у ворот Судзяку, готовя рис из конского навоза и овощи из коровьих лепешек. После они совершали то же за Сикибусё (Департамент Ритуалов и Церемоний) и перед воротами домов Кугэ (придворных аристократов) и самураев. Люди называли это "Великими лисьими банкетами".

Минамото–но Такаясу, дзусё–но сукэ (библиотекарь), поехал к Сай–ин в Камо (дзиндзя). Его повозка осталась перед воротами. Ночью, при свете луны, двое или трое ун–каку (雲客) (молодых придворных) и две женщины сели в повозку и отправились прочь. Они переехали Камогава и оказались на берегу реки в Ситидзё (Ситидзё кавара). По пути им встретился капитан императорской стражи Правой Стороны Накахара–но Иэсуэ, который, хотя стояла ночь отлично видел в повозке людей в изумительных красных одеждах. Капитан был очень удивлен, а мальчик, правивший быками, и того больше, поэтому от неожиданности он упал лицом на землю посреди дороги. Тогда придворные дали ему красный веер и быстро удалились. На сёку (軾) (поперечной стойке повозки) остались следы лисьих когтей. Мальчик, правивший быками, пошел домой, а на следующий день вместо веера то обнаружил кость. В тот же миг он заболел и через несколько дней умер. Его хозяин, сильно испугавшись, хотел сжечь повозку, однако во сне ему явился человек и сказал: "Пожалуйста, не сжигай ее; за это я вознагражу тебя”. При смене управляющих на следующий год он был назначен библиотекарем.

Один человек купил дом в Кёгоку в районе Ситидзё (Киото), разрушил его и на поле Торибэ (место погребений) из этих материалов разжег костер для погребальных нужд. За дом он платил золотом, серебром и шеоком, однако все это оказалось всего лишь старыми соломенными сандалиями и башмаками на деревянной подошве, кусками черепицы и камешками, костями и рогами. Естественно, этим человеком оказалась обратившаяся лиса.

В Намбу (Осю) в месте под названием Сити―но хэ (七戸) есть болото площадью около шести ри. Каждый год в конце второго месяца там можно наблюдать ко–тай (狐隊, "лисий отряд"). Жители окрестных мест приходят поглазеть на это зрелище, принося с собой сакэ и снедь. Обычно все происходит в день, когда небо чуть подернуто облаками. Если позаботиться об этом заранее и увидеть двадцать–тридцать лис, прыгающих вокруг, то в тот день непременно появится «лисий отряд». Если люди станут громко выражать свое восхищение, на расстоянии двух тё возникнет замок, и около двух сотен всадников в шлемах станут вытягиваться в длинный боевой порядок. Если зрители станут долго аплодировать, лисы представят две процессии вассалов, сперва даймё Мацумаэ, а потом даймё Цугару. Возможно, боевые ряды и замок должны представлять старинную битву при Куриягава. Говорят, что болотные лисы появляются лишь однажды, в этот день. Если зрители многочисленны, а крики одобрения громки, то количество лис велико, а представление блестяще; если собралось мало зрителей, то и лис появляется немного. Так я слыхал от очевидцев.

В эру Анъэй (1772–1780) хорошо известный актер дзёрури получил роскошный прием в большом крестьянском доме, где много людей собрались в комнате и бурно аплодировали его таланту. Прошло немало времени, и вдруг все вокруг него стихло, и он очутился в полном одиночестве. Исчезла комната, исчез дом, и в мутном утреннем свете он обнаружил, что находится на кладбище! Он помчался домой, уверенный, что лисы обманули его, накормили лошадиным навозом и напоили коровьей мочой вместо изысканных блюд и вина. Сама мысль об этом сделала его больным и на несколько дней приковала к постели. Одновременно, по всей провинции разнесся слух, что им овладели лисы, попросившие сыграть для них. Так оно и было, однако его опасения насчет еды и питья оказались беспочвенными, так как той же ночью в соседней деревне должна была состояться свадьба, однако все блюда и вино, приготовленные для праздника, таинственным образом исчезли. Это, без сомнения, было делом рук лис, или тануки, так как на болоте, где они угощали актера, повсюду были разбросаны рыбьи кости и винные чашки. Очевидно, лисы, большие поклонники его таланта, угостили его едой и питьем, украденными со свадьбы. Через несколько дней актер поправился, но позже избрал другую профессию, а дзёрури читал лишь время от времени по чьей-либо просьбе.