То здесь, то там в старых японских произведениях мы находим рассказы о людях, державших лис на службе для отправления магических сил. И в тесной связи с этим упоминается учение Дагини Тэн и Идзуна.

«С давних пор в Японии живут колдуны, у которых лисы находятся в услужении. Они говорят, что занимались «Учением Идзуна»,. Его можно описать следующим образом. Они находят лисью берлогу с беременной лисой и ухаживают за ней. Когда ей подходит время производить потомство, он еще тщательнее заботится о ней. Когда лисенок подрастет, мать приносит его к колдуну и просит дать ему имя. Он называет его, после чего мать кланяется и уходит. Если позже колдун сталкивается с какими–то трудностями, он втайне зовет молодую лису по имени, и животное приходит к нему невидимым. Если колдун спрашивает его о каком–то тайном деле, лиса всегда знает о нем и может ответить. Находящиеся рядом не могут увидеть лису. Поскольку колдун говорит чудесные вещи, люди считают его божеством. Однако, если он впоследствии совершит что–то нечистое, либо станет лениться, лиса больше никогда не приходит, и колдун теряет свою силу».

В Мацуноя гайсю мы читаем следующее: «На горе Идзуна рядом с Тогакуси (戸隠) в Синано есть два синтоистских святилища, Главный Храм (Хонгу, 本宮) и Деревенский Храм (Сато–но Мия, 里ノ宮), расположенные друг от друга на расстоянии в один ри. Место для умывания рук называется Ити–но соти (一之創池); его длина 5 тё, ширина 3 тё, а посреди него расположен остров. Песок в этом пруду зовётся "идзуна" (飯沙, "рисовый песок", так как состоит из белых зерен, похожих на приготовленный рис; он и по вкусу напоминает рис, и его можно есть. Название Идзуна происходит от этого "рисового песка"».

В Гэмпэй сэйсуйки (1250) мы читаем о "Законе Датэн" и о "Дэва–Царе, Почтенной Лисице" с синтоистским именем Кико мёдзин, ("Блистательное Божество, Почтенная Лисица" , 陀天法、貴狐天王):

В один из дней Тайра–но Киёмори (1118―1181 гг.) погнался на коне за большой лисой на равнине Рэндай и уже хотел застрелить ее, как та вдруг обернулась желтой женщиной, которая улыбнулась и сказала ему: «Если ты оставишь меня в живых, я исполню твое желание». Услышав такие слова, Киёмори снял стрелу с тетивы и спросил женщину, кто она. Та ответила: «Я ― Царь перекрестья семидесяти четырех дорог (七十四道の中の王)». «Тогда ты, вероятно, Дэва–Царь Почтенная Лисица», ― сказал Киёмори и, спешившись, почтительно поклонился ей. После этого женщина приняла свой первоначальный облик и исчезла, прокричав «ко! ко!». Киёмори так размышлял над происшедшим: «Моя бедность ― дело рук кодзин (荒神, "Кухонной Богини"). Для обретения богатства надо победить Кухонную Богиню, здесь не обойтись без мёон (妙音, "чудесных имен") Бэнтэна. Одно из них ― "Дэва–Царь Почтенная Лисица". Поэтому я должен полностью соблюдать "Закон Датэн"

В начале эры Кэйтё (1596–1614 гг.) лиса в облике человека попросила самурая из дома Асано (Даймё Вакаяма в провинции Кии) запретить одному из своих слуг ловить и убивать лис. Тот пообещал и, когда исполнил свое обещание, лиса вновь появилась в человеческом облике и предложила вознаграждение. Самурай попросил наполнить его сокровищницу золотом и серебром, но лиса возразила: Я – посланец Инари Даймёдзин, которая присвоила мне ранг Кико мёдзин (貴狐明神), ″Сияющее Божество, Почтенная Лисица″. Богатство делает человека несчастным; для тебя, самурая, правильный выбор ― земельная собственность. Это я тебе и дам». Сказав это, лиса исчезла, а самурай получил землю, производившую 2500 коку риса.

Фудзивара–но Тададзанэ (1078–1162 гг.) по прозвищу Тисоку–ин доно, весьма амбициозный человек, приказал буддийскому монаху, известному силой своих возглашений, практиковать дакини–но хо (咤祇尼法, учение Дакини), которое ранее произвело желаемое воздействие. Монах сказал: «Это учение никогда не подводило. Через семь дней оно подействует; в противном случае следует продлить его еще на семь дней. Если и через это время не будет результата, то можешь наказать меня». Прошло семь дней, и монах попросил Тададзанэ послать кого–нибудь посмотреть, и посланец увидел лису, которая пришла и ела подношения, ничуть не боясь окружающих людей. Монах отметил, что это благоприятствующий признак, однако следует продлить ритуал еще на семь дней. Так и поступили; в конце этого срока Тададзанэ во время дневного отдыха увидел красивую женщину, проходящую рядом с его постелью. Ее волосы были на три сяку длиннее подола ее шелкового платья. Тададзанэ схватил их, но она сказала: «Зачем ты это сделал? Так поступать нехорошо». Ее голос, жесты и лицо ― все было сверхъестественно, поэтому он принял ее за Дэви (Небесную женщину). Однако видение резко рванулось от него, и волосы остались в его руке; тут Тададзанэ проснулся и увидел, что держит лисий хвост. Монах, за которым он тотчас же послал, узнавши об этом сне, возрадовался и сказал, что ранее никогда не слышал о столь удачном результате своих молений, и что на следующий день, в час лошади (с 11 ― до 13) желание Тададзанэ исполнится. Монах был прав: действительно, в указанный час прибыл гонец от императора с весьма благоприятным посланием. После Тададзанэ стал премьер–министром и наградил монаха высоким постом. Лисий хвост был помещен в красивую коробку и сохранялся в монастыре, как сокровище. Тадазданэ выучил ритуалы Дакини, применял их для исполнения желаний, и это всегда приносило пользу. Лиса, появившаяся во сне и евшая приношения, безусловно являлась самой Дакини Тэн. Помимо хвоста осталось еще изображение, для него построили небольшое синтоистское святилище, названное "Храмом Небесного Божества Счастья"

Avada Kedavra [Ushiki] - Час лисы

Относительно этих «Пожирателей Сердец» Маэда приводит следующее объяснение: ― «В Коккёсю мы читаем: "Дайнити―кё (大日経), гл. 4, объясняет, что такое Дагини в Сингон. Там упоминается Эммицусё (演密抄), где говорится: ‘Дагини находятся под управлением Якшасов, могут похищать человеческие сердца с помощью своего магического искусства и пожирать их. Есть две разновидности Дагини, а именно: ″Истинный Вид Дагини″ (実類) и ″Мандара-Дагини″ (曼荼羅衆 или 中). Первые называются ″Пожирателями человеческих сердец″ (кансёку дзинсин, 瞰食人心). Хотя они могут творить чудеса, свободны в своих движениях и могут приносить удачу тем, кто им поклоняется, все же их культ считается еретическим. Что касается Мандара―Дакини, то они такие же, как Нёрай (Татхагата), и потому пожирают всю грязь сердец и побуждают людей пребывать в нирване’”».

Далее Маэда говорит о Дагини в монастыре Тодзи, основанном Кобо Дайси. Он цитирует Сюёсю, где мы читаем: «Кобо Дайси, пробудившись от самадхи (созерцания), учил настоятеля Хино–о (檜尾, своего ученика) о Якшасах в Тодзи. Он говорил: ″В этом монастыре есть чудесные божества, именуемые Яся дзин (夜叉神, Якшасы) и Мандара дзин (曼荼羅神), которые сообщают о приближении счастья и несчастья тем, кто в них верит и им поклоняется. Их облик таков: у них по три лица и по шесть рук. Три лица принадлежат трем дэвам; среднее золотого цвета, левое ― белое, правое ― красное. Среднее ― Сэй Тэн (聖天), левое ― Дагини, а правое ― Бэндзай (弁才)″».

В Тэнтё гёки говорится: «В Тодзи есть охранители – дэвы, посланники Инари Мёдзин, которых называют ″Посланниками с великим сердцем бодхи (просветленности)″». Можно заметить, что божество с горы Инари было основным богом–охранителем Тодзи, которого Кобо Дайси встретил в окрестностях в облике старика со снопом риса на плече. Таким образом, связь между ним и монастырем была очень тесной. Опять же, по мнению Маэда в древности культ Дагини был чрезвычайно секретен; поскольку поклонявшиеся боялись открыто называть его по имени, то заимствовали имена других божеств и называли Дагини «Священным посланником Инари», либо давали святилищу Дагини название «Храм Фукудайдзин», «Великого Божества Счастья» (福大神), либо «Храм Святой Женщины»; таким же образом, так называемое Идзуна Гонгэн, «Проявление Горы Идзуна» есть не что иное, как Дагини, которому поклоняются на горе Идзуна в провинции Синано. Что касается изображения Дагини Тэн, то предание гласит, что школа Сингон придала ему облик небожительницы, дэви (天女), что соотносится с белым лицом вышеупомянутого образа из Тодзи. Этот образ небожителя получил, по Маэда, заимствованное имя Инари, так что, в конечном счете, Инари неверно стало восприниматься, как женское божество. Ниже я объясню, что думаю по поводу этого последнего вопроса, однако та идея, что еретический культ Дагини был спрятан за другими именами, представляется мне вполне вероятной, и я, как и Маэда, убежден, что учения Дагини и Идзуна – одно и то же».

В буддийском словаре Миура Кэнскэ 三浦兼助 под названием Буккё ироха дзитэн мы читаем в статье Дагини Тэн: «Дагини Тэн относится к разряду Якшасов. Подвергшись пытке от Дайкоку Тэндзин (大黒天神, Махакала, божество индуистского пантеона), приносящего удачу, они прекратили пожирать людей. Синдзоку буцудзи хэн (真俗仏事編) говорит следующее: «Они (Дагини) ― лисы. В Мандале их называют Якшасами. Они независимы в действиях и быстры в движениях. Вероятно, они ― то же, что и японское божество Идзуна. Идзуна ― название места, где им поклоняются. Подробное разъяснение приводится в Коккёсю’. В Комментарии к Дайнити–кё (大日経疏) мы читаем: «Призвав всех Дагини силой своего искусства, он (Махакала) побранил их и сказал: ″Из―за того, что вы постоянно пожираете людей, теперь я пожру вас″». В том же словаре в статье Дай Бэнтэн мы читаем: «Когда этот Дэва появился, как Дагини Тэн, то стал распределять счастье и долгожительство». Это соответствует вышеупомянутому образу божества, которому поклонялись в Тодзи, у которого были лица Сэй Тэн, Дагини Тэн и Бэнтэн.

Относительно Идзуна мы находим в Географическом словаре Ёсида Того, что, по Кику итиран, Микэцу–но ками (三狐神, «Три лисицы–божества») почитаются в храме Идзуна на вершине горы Идзуна в провинции Синано, и что по объяснению Каибара, Идзуна―но ками ― то же, что Дагини Тэн. Ёсида цитирует также работу Онин Коки, где сказано, что женщинам возрастом до сорока лет не разрешалось приближаться к храму, и что магическое искусство (махо, 魔法), называвшееся учениями Идзуна и Атаго, исполнялось бонзами и ямабуси лишь после тщательного очищения и поста; что у каждого, кто слышал или видел это, волосы вставали на голове от страха. Поскольку в предании Идзуна и Атаго имели одного и того же основного почитаемого (хондзон, 本尊), Ёсида делает вывод, что учения Идзуна и Атаго были одним и тем же.

Мы видели в трактате о Тэнгу, что Атаго ― основное горное место обитания этих существ, так что, если те же ритуалы действительно практиковались на Идзуна, то автор вышецитированного Мацуноя гайсю прав, и учение Идзуна является культом Тэнгу. Это представляется еще более вероятным в виду того факта, что одна из вершин гор Идзуна зовется Тэнгу–но такэ, или «Пик Тэнгу», который народные верования считают «дьявольским местом» (魔所, масё), а также из-за описания, которое дает Асакава образу Идзуна, как «маленького Тэнгу, стоящего на лисе». Как мы замечали в работе о Тэнгу, японцы перепутали китайские представления о Небесных Собаках и лисах (как Небесных Лисах, так и обычных лисах–оборотнях), и нам нечего удивляться, обнаруживая этих двух демонов соединенными, как на горе Идзуна. Похоже, тот факт, что гора Идзуна не упоминается в легендах о Тэнгу, указывает, что роль, игравшаяся Тэнгу, не считалась в том месте особо важной; однако, с другой стороны, мы находим упоминание о Дзиро из Идзуна в списке великих Тэнгу Тэйнина. Очевидно, считалось, что исходный демон горы Идзуна имеет лисий облик, и его культ впоследствии слился с культом Тэнгу, как доказывают изображения. Лиса стала слугой Тэнгу и пользовалась его магической силой для помощи поклонявшимся ей. Что же касается лисы, как слуги и ездового животного для демонов, то мы можем обратиться за информацией к Ху Шэню (許慎), китайскому автору династии Хань, который писал: «Лисы ― животные–оборотни, на которых ездят демоны». Наконец, монахи Сингон выступили со своим тайным культом Дагини и объяснили магические ритуалы, практиковавшиеся на горе Идзуна, как ритуалы их собственной Дагини; однако, в целях секретности они назвали это просто учением Идзуна. Мне это представляется наиболее рациональным решением данной запутанной проблемы.

Как мы видели выше, Дагини Тэн считалась лисой, а ее учение ― еретическим. Иногда мы встречаем упоминание об этой Дэви, как о бодхисаттве, иногда ― как о Царе–Дэва, однако в большинстве случаев она рассматривается, как женское божество, причем не единое, но бесчисленное, точно так же, как Якшасы, Гаруды и прочие демоны.

И здесь, как и в случае с Тэнгу и Гаруда, полную информацию о природе мистических Дагини Тэн дает нам прекрасная работа профессора Грюнведеля «Мифология буддизма в Тибете и Монголии». Их санскритское имя ― Дакини, и они образуют особый класс женских божеств, чье имя в переводе с тибетского означает «Ходящие по воздуху». В тибетском буддийском пантеоне они ― четвертые из священных существ и стоят сразу же после будд и бодхисаттв. Их излюбленное место пребывания ― Удъяна, которая, как и Кашмир, является классической страной колдовства и чародейства. Падмасамбхава, великий святой, получил свое мистическое учение, написанное на неизвестном языке, от Дакини и спрятал свои книги в пещерах до тех пор, когда человечество сможет постичь их. Он был мастер всех видов магии и, путем практик на восьми кладбищах, обрел сверхъестественную силу, изгнав и обратив нескольких Дакини. Поскольку он был самым сильным из всех практиковавших тантрическую систему, его призвали к царю Тибета, чтобы победить демонов, мешавших распространению буддизма в его пределах. Он с успехом победил армию демонов Мара, пытавшихся помешать ему достичь Тибета. Когда он оставил эту страну, его конь Валаха, «Царь Лошадей», появился в облаках, и вместе с ним были все Дакини, изгибающие свои тела под конем и окружающие Падмасамбхаву в огромных количествах. Есть два класса Дакини, а именно: те, которые «уже оставили мир», и те, которые все еще живут на земле, как местные божества. Это напоминает нам различие, делаемое школой Сингон между Мандара–Дагини, который находятся на том же уровне, что и Нёрай (Татхагата), и так называемым «Истинным Видом» Дагини. Первый класс представляется, как нагие, танцующие женщины, которые украшены ожерельями и коронами из черепов; однако, они часто являются, как демоны, или животные тем, кто им поклоняется, дабы этим получить от них сверхъестественную мудрость. Они обладают таковой и ради блага всех существ передают ее в форме особого посвящения тем, кто погружается в глубокое сосредоточение. Однако, будучи оскорбленными, они разъяряются и пытаются убить обидчика. Они властвуют над человекоподобными демонами, являющимися их подчиненными, и представляют собой ревностных защитников буддизма. Как таковые, они перевели мула Шридэви, великой защитницы Буддийского Закона, через море крови, которое образовалось после того, как богиня убила бесчисленное количество демонов. В качестве местных божеств, они ездят на животных: львах, драконах, газелях и пр.

Эти факты убеждают нас в том, что есть много Дакини, что это ― женские божества и что они даруют сверхъестественную мудрость, т.е. знание магического искусства своим почитателям. Это вполне сочетается с тем, что мы читаем о японской Дагини Тэн; однако о животном облике последней ничего не говорится на Тибете, равным образом, как и в китайских книгах. Единственный отрывок, в котором говорится, что китайский царь поклонялся Датэн ради того, чтобы уничтожить императора Ю Вана с помощью лисы–оборотня Бао Сы, мы находим в японской работе Гэмпэй Сэйсуйки; это божество не упоминается даже в легенде о Тамамо–но маэ, которая в прошлом существовании была той самой лисой. Таким образом, представляется, что лисий облик Дагини и лисье колдовство в целом ограничивается Японией.

Из работы Грюнведеля мы видим, что Дакини часто являются своим почитателям в облике животных, и что те из них, кто еще живут на земле в качестве местных божеств, представляются ездящими на животных. Возможно, в этом ключ к решению проблемы. Вполне допустимо, что монахи Сингон, которые ввели культ мистической Дакини в Японию, обнаружили там пышно расцветшее лисье колдовство и пришли к мнению, что эти колдовские лисы, которым поклонялись на таких горах, как Идзуна и проч., являлись не чем иным, как манифестациями, или слугами Дакини. Если это так, то лисья магия, вероятно, ― оригинальный японский культ, поскольку в Китае мы его не обнаруживаем, иначе де Гроот упомянул бы о нем, когда пишет о «причинении вреда при помощи душ четвероногих». Нет ничего странного в том, что японское лисье колдовство представляется незатронутым иноземными влияниями; ведь культ Инари ― также оригинально японское поклонение лисам и доказательство важности и большой силы этого животного в глазах примитивного японского населения, жившего задолго до импортирования китайских и буддийских идей. Более того, догматика, обнаруживаемая в Японии, относится к тому же разряду и не упоминается де Гроотом, как превалировавшая в Китае: «Вместо собственных душ в животном облике, колдуны и колдуньи для исполнения своих злобных намерений посылали души животных, либо, возможно, ― самих этих животных». Именно так происходило в случаях с японской собачьей, лисьей и змеиной магией, так что мы не можем отрицать, что сама идея была импортирована из Китая, а затем развилась в Японии. Однако, возможно также, что она уже существовала в Японии до того, как японское сознание было захвачено китайскими идеями; этнология учит нас, насколько примитивные верования самых различных народов напоминают друг друга.

Что касается способов практикования лисьей магии, то мы видели в Хонтё сёккан, написанной в 1697 году, что в то время колдуны Идзуна имели у себя на службе лис, чьих матерей кормили во время беременности и которые приходили, когда они (колдуны) их призывали, но для остальных были невидимы. В 1742 году Ро–о Тява приводила подобное описание. Мы читаем там следующее: «Учение Идзуна практикуется колдунами, у которых лисы состоят на службе. Сперва они очищают себя постом, а затем уходят в горы искать норы. Найдя беременную лису, они вежливо просят о том, чтобы ее отпрыск стал их ребенком. Днем и ночью они приносят ей еду, а когда рождается лисенок, мать приносит его колдуну. Тогда он говорит лисенку: ″Теперь ты будешь следовать за мной, как тень″. Он дает молодому животному имя, после чего тот с матерью уходит. С этого момента лиса появляется немедленно, как только колдун позовет ее по имени, и рассказывает ему о всевозможных тайных вещах, знание которых приносит ему среди людей славу человека богоподобного. Однако, если такой лисий колдун хоть на немного становится похотлив, или алчен, он более не может отправлять свое искусство, так как лиса к нему больше не приходит». В той же работе мы находим историю о самурае, знавшем учение Идзуна, который явился на постоялый двор, дочь хозяина которого была одержима лисой. Животное заранее предсказало появление самурая и свою собственную смерть устами девочки. Колдун своим мечом разрубил девочку на две половины, и вот! На следующее утро она оказалась убитой лисой, а сама девочка спокойно спала в укромном уголке дома.

Исэ Тэйдзё пишет следующее: «Люди нашего времени (XVIII в.) зовут магические искусства, или колдовство махо–цукай (魔法使, ″использование дьявольских учений″, или гэхо–цукай (外法使, ″использование еретических учений″), или Идзуна–цукай. Это не есть истинное учение, но ― еретическое колдовство, при помощи которого глаза людей перестают видеть, и их обманывают. В Китае это называлось сэндзюцу, (仙術, ″магическое искусство Сянь″), а тех, кто его практиковал, называли доси, (道士, японские ямабуси). Буддийские монахи также пользовались этим колдовством для украшения своей религии, приписывая великолепные результаты, достигнутые с его помощью, силе Будды и обращая этим людей. В последние годы монах школы Нитирэн, пользовавшийся лисой, заставил животное овладеть одним человеком просто для того, чтобы потом изгнать его своими молитвами. Так он прославился, как чудесный избавитель и зарабатывал этим себе на жизнь, однако был арестован властями и наказан».

В другой книге тот же автор говорит о собачьем колдовстве в провинции Тоса, которое сильно напоминало лисье, за тем исключением, что божество–собака, ину–гами, является духом мертвой собаки, тогда как божество–лиса ― живой лисы. Как и в случае с лисьим колдовством, собачье находится в руках особых семей, которые не общаются с другими, не женятся и не выходят замуж за членов других семей. Их ненавидят и боятся, поскольку они побуждают собак овладевать людьми и говорить их устами, приказывают им приносить одежду, еду, или что–либо другое колдуну, использующему их. «Однако, если носить в кармане лисий зуб, то божество–собака не сможет тобой овладеть; если прийти в дом человека, одержимого божеством–собакой, с лисьим зубом в кармане, это божество немедленно покинет несчастного. Поскольку на Сикоку нет лис, люди привозят их зубы из других провинций. Далее, говорят, что если чей–то предок пользовался божествами–собаками, то это искусство передается к детям и внукам и не уходит из семьи. Более того, божества–змеи (хэби–гами) принадлежат к тому же классу, что и божества–собаки, и приносят богатство тем семьям, в которых им поклоняются».